Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин

здесь меня. Для разнообразия буду кататься на вертолете по городам, насаждая справедливость и законность.

Вертолетная площадка у «Орленка» есть, так что приземлились без проблем. Винт остановился, и мы выбрались под бездонное звездное небо теплой, пахнущей морем и деревьями южной ночи. Встречала нас «тройка» во главе с директором лагеря, упитанным темноволосым короткостриженым и гладковыбритым мужиком в костюме Семёном Федоровичем Каменевым. Слева от него — Оля, в пионерской форме для девочек, рыжие волосы собраны в хвостики. Сверху — пилотка. Милаха! Справа от директора — симпатичная, немного курносая девушка лет двадцати двух, в форме пионервожатой, не скрывающей стройных ножек и высокой груди второго размера. Из-под пилотки на плечи спадали густые волосы цвета воронова крыла. Тяжелое испытание мне предстоит, потому что меня стопроцентно определят в ее отряд — не просто так же приперлась. Я и личное дело читал — учится в «педе», холостая. Ох уж эти подростковые фетиши!

— Почему так поздно? — возмущенно спросила Оля и пошла на меня.

Целомудренно обнял подружку, чмокнули друг дружку в щеки:

— Проблемы с вертолетом были.

— Добро пожаловать в «Орленок», — протянул руку директор.

— Очень рад оказаться здесь. Извините, что так долго добирался, Семен Федорович, — пожал пухлую ладонь.

— Инна Антоновна, пионервожатая твоего отряда, — представил он даму.

— Очень приятно, Сергей, — с гораздо большим удовольствием пожал протянутую пионервожатой ручку.

— Тебя нужно воспитывать? — с улыбкой спросила она.

— Как всех, — выдал ей краткие инструкции.

«Орленок» — здоровенный комплекс лагерей, поэтому до корпусов пришлось добираться на «Таблетке». По пути глазел на освещенные фонарями объекты под пояснения директора:

— А это у нас Дом авиации и космонавтики, в прошлом году открыли. Сам Алексей Архипович Леонов ленточку перерезал. Судя по тому, что он твоего «Марсианина» иллюстрировал, вы знакомы?

— Знакомы, — подтвердил я. — Он мне еще телескоп подарил, настоящий, как у астрономов.

— У нас тоже есть, — порадовал новостью директор. — А здесь — большая сцена, в прошлом году Всероссийский слёт детских хоровых студий проводили. Главным хормейстером Георгий Александрович Струве числился. Знакомы?

— Не знакомы, — покачал я головой.

— Можно мы с Сережкой здесь выступим? — спросила Оля.

— Конечно можно, — охотно разрешил директор.

— А какие у вас нынче мероприятия планируются? — спросил я.

— Двенадцатого июля — торжественная закладка Памятного камня в честь десятилетия «Орленка», — начал перечислять Семен Федорович. — Еще Второй Всероссийский слет юных медиков. Еще у нас сейчас съемочная группа квартирует — кино об архитектуре «Орленка» снимают, под руководством режиссера Якова Леопольдовича Хромченко. Называться будет «Салют, мечта». На днях группа фотографов от «Молодой гвардии» прибудет, буклет планируют. В воскресенье Николай Николаевич Добронравов с Александрой Николаевной Пахмутовой в гости на день заглянут. Знакомы?

— Я им очень многим обязан — в какой-то степени Александра Николаевна меня, так сказать, в мир Советской музыки и ввела.

— Я у них в гостях чай пила, — похвасталась Оля. — Александра Николаевна очень вкусные булки печет.

— Вас накормить? — спросил директор.

— Спасибо, мы перед вылетом поужинали, — отказался я за всех.

— Еще этим летом обещал заглянуть Ян Абрамович Френкель, — закончил Семен Федорович перечислять большие события. — А так — у нас много всего происходит, в соответствии с принятым распорядком.

— Если можно, я бы внештатных мероприятий добавил, с вашего одобрения, Семен Федорович, — попросил я. — Помимо концерта.

— Сейчас? — уточнил он.

— Послезавтра, — покачал я головой. — Завтра у меня акклиматизация и знакомство с ребятами под руководством Инны Антоновны, — улыбнулся пионервожатой.

Фу, ловелас малолетний! Мы это уже проходили — помнишь каким стыдом закончилось? Так, дядя Ваня на «тетю Инну» очень плотоядно таращится, вот ему и делегируем от греха подальше.

— Ребята с утра на ушах стоят, — хихикнула она. — Готовились, пришлось распорядок перекраивать.

— А я позорно опоздал, — стало мне стыдно.

— Не просто так же, — утешил меня директор. — Нас предупредили, не переживай — просто поменяли тему кружков рукоделия. А сейчас спят все — у нас здесь с режимом строго. Для вас с Олей — тоже, начиная с завтрашнего дня.

Добрались до нашего корпуса — «Солнечный», прямо на берегу моря. Слышно шум прибоя! — попрощались с отправившимся восвояси директором, и пионервожатая повела нас внутрь уютного даже на первый взгляд деревянного двухэтажного домика с цифрой «6» с деревянной же, длинной одноэтажной пристройкой.

— Я на втором этаже обитаю, — указала Инна Антоновна на нужное окно. — Ты просил «как у всех», поэтому вас поселим вон там, — указала на пристройку.

Вошли внутрь, и я немного опешил, увидев здоровенную, на полстены, стенгазету, посвящённую нам с Олей — фотографии, газетные и журнальные вырезки, целая куча рисунков.

— Такие молодцы! — со светлой улыбкой поделилась впечатлениями уже успевшая полюбоваться плодами усилий творческих кружков певица.

— Жутко приятно, — согласно кивнул я.

Прошли по длинному, освещенному лампами дневного света коридору, и пионервожатая выдала инструкции:

— Твоя палата здесь, — указала на ближайшую к пожарному выходу дверь. — Вы, товарищи, — обратилась к КГБшникам. — Напротив, правильно?

— Правильно, — одобрил дядя Федя.

— Твоя форма внутри, — добавила Инна Антоновна. — Там же найдешь распорядок дня и список мероприятий на всю неделю, с подробностями. Ключи от запасного выхода в вашей и Сережиной палате есть, — добавила для КГБшников и переключилась обратно на меня. — Твои корейские друзья просились в почетный караул, но мы не разрешили, — с улыбкой слила инсайд.

— Правильно, ночью спать надо, почетный караул у нас специально подготовленные товарищи несут, — одобрил я.

— Иван Юрьевич и Федор Савельевич не подведут, — добавила Оля.

Она же тоже КГБ-ассоциированная, поэтому в мощь Комитета верит.

— Спасибо, Инна Антоновна. Спокойной ночи, — поблагодарил я.

— Спокойной ночи, — попрощалась Оля.

— Спокойной ночи, — попрощалась пионервожатая и покинула нас.

Зевнув, певица ушла к себе. Дядя Ваня достал из кармана спичечный коробок, оттуда — пару спичек, сломал одну, убрал руки за спину и предложил коллеге тянуть жребий. Дядя Федя вытянул длинную, гоготнул, махнул рукой, отобрал у дяди Вани чемодан, не забыл подхватить собственный и свалил ночевать в гордом одиночестве.

— Не везет мне, — пожаловался дядя Ваня, проверил пожарный выход — надежно заперт — и мы вошли в палату.

— Это как посмотреть — из вас двоих вы холостой, как и Инна Антоновна, — утешил его я. — И она на вас смотрит очень задумчиво.

— Смотрит, — подтвердил КГБшник.

У них наблюдательность в обязательный набор служебных навыков входит.

Осмотрелись: по обе стороны от завешенного тюлью окошка пара кроватей, на моей — аккуратно сложенная форма. У кроватей — тумбочки для личных вещей, около входа — шкаф. Еще здесь нашелся письменный стол с печатной машинкой и бумагой. У меня поклажи с собой нет — привезут утром, поэтому с разрешения охранника открыл форточку, разделся, накрылся немножко колющимся сквозь простыню одеялом и почти сразу вырубился. Каникулы начинаются!

* * *

Проснулся от пронесшегося над лагерем сигнала горна. Семь утра, получается. Прислушался к ощущениям — свеж, бодр, готов к новому дню! Открыв глаза, оценил купающиеся в солнечном луче пылинки и делающего зарядку дядю Ваню.

— Зарядка попозже, централизованно, — не удержался от комментария.

— А у меня спецпутевка со спецраспорядком, — отшутился он. — Доброе утро.

— Доброе утро, — отозвался я, потянулся, выбрался из-под одеяла и посмотрел в окно.

На лицо невольно выползла улыбка — вот оно, море, только руку протяни! На пляже, за исключением чаек, никого, а легкие, бегущие по пронзительно-синему небу облачка обещают погожий денёк. Корпус оживал: захлопали двери, защебетали радующиеся очередному дню каникул детские голоса, дощатый пол добавлял увесистости топоту.

Надев лагерную форму, аккуратно повязал красный галстук и настальгически вздохнул:

— Сто лет не носил!

Дядя Ваня саркастично фыркнул, нацепил на торс кобуру скрытого ношения, сверху — рубаху и шорты, мы прихватили зубные щетки и полотенца и отправились умываться.

До раковины удалось добраться только через пятнадцать минут, в ходе которых я познакомился со всеми соседями по отряду — в основном соотечественники разных национальностей, но наличествуют и трое негритят — две девочки и один мальчик. И, конечно, «мои» корейцы! К Оле внимания было меньше, она же раньше приехала, но перепадало вопросов и рассказов и ей.

— Все умылись? — спросила Инна Антоновна.

— Да!!! — подтвердили мы.

— Тогда строимся в колонну и на зарядку!

Построились, и после короткой и тихой ругани с ключевыми словами: «очередь», «проспорила», «дура», «как дам!» место рядом со мной заняла четырнадцатилетняя худенькая и высокая милаха-Света, отличница